Последние несколько дней интернет взрывается с завидной регулярностью. Платные моды в Steam, подвисшая в воздухе Silent Hills — ничего хорошего тут нет, но все это проблемы виртуальные, которые в нашей «внеинтернетовой» реальности ощутимых последствий не имеют. Но приближается День Победы, и истерия вокруг него вносит свою лепту в бурление фекалий в социальных сетях. Только теперь это касается нас непосредственно: с полок московских книжных магазинов снимают «Маус» — комикс об ужасах холокоста. Вроде как за нацистскую символику на обложке.

Для тех, кто хочет быть в теме

Maus — это графический роман-биография. Его автор, сецарист и художник, Арт Шпигельман, написал историю своего отца — Владека. Не историю войны, а именно человека. Своего рода эпиграфом к книге является эпизод из детства Арта. Он приходит к своему отцу в слезах и рассказывает, что его не поддержали в трудную минуту друзья. Отец на это отвечает: «Запри их на неделю в комнате без еды… Тогда узнаешь, что это такое, друзья!..» «Маус» — это история сломленного войной человека, которому выработанные упрямство и привычка выживать не дают спокойно жить в мирное время.

Арт сам признается в комиксе, что его отец, «в чем-то он словно расистская карикатура на старого жадного еврея… А ведь я просто пытаюсь быть честным!..» Владек собирает хлам на улицах, не выбрасывает даже самый бесполезный мусор, экономит на всем и никому не доверяет. То, что помогало выжить тогда, в сороковые, сейчас мешает не только ему, но и окружающим его близким людям.

Повествование завязано на рассказе Владека. Начинается графический роман с того, что Арт приезжает в гости к своему отцу и говорит ему, что хочет написать комикс о нем. Таким образом, вся книга — это воспоминания отца автора, начиная с его знакомства с матерью Арта — Аней, и заканчивая возвращением Владека домой по окончанию войны. Параллельно мы видим период написания романа (1980-ые), где нам рассказывают о семье Шпигельманов в послевоенные годы, в том числе историю самоубийства Ани.

С завязкой истории связан один из самых эмоциональных для меня эпизодов. Когда Арт приезжает к отцу, тот садится на велотренажер: «Крутить педали — мне для сердца полезно…» Пока они разговаривают, мы видим цифры на запястье левой руки Владека. Таким образом нумеровали заключенных в концентрационных лагерях Освенцима. Даже сейчас, когда я рассказываю друзьям про этот момент в книге, по телу пробегают мурашки.

Maus — это рассказ о том, во что превратились люди в такой ситуации. Не только немцы, но и евреи. В одном эпизоде всю огромную семью Владека, его жены Ани и множество других сгоняют на временное заключение в здание, отделенное от города забором с колючей проволокой. Там Владек встречает двух своих кузенов. Он платит им, чтобы помогли выбраться. Тут мы возвращаемся в «современность». Арт спрашивает отца, почему кузены не помогли ему выбраться бесплатно — они все-таки семья. Владек ему отвечает: «Ха! Ничего ты не понял… В то время не было больше семей. Каждый теперь заботился только о себе».

Рисунок

Maus чаще всего узнают по особенности рисовки: люди в графическом романе — антропоморфные животные. Причем каждой нации соответствует свой зверь. Евреи заимели головы мышей, фашисты — котов, поляки — свиней и т. д. Как Арт Шпигельман сам признался, что этим он хотел показать глупость деления людей на нации, доводя эту идею до абсурда.

Антропоморфные образы — это единственная причина, по которой Maus появился в формате именно комикса. Будь он текстовой книгой — ни за что не смог бы передать идею несостоятельности радикального национализма так ярко. И в нем бы не могло быть сцены, когда Владек надевает маску свиньи, чтобы поляки его приняли за своего.

Касательно свастики, за которую, судя по всему, в предпраздничной истерии и невзлюбили Maus полки отечественных магазинов: ее тут нет. То есть, и на обложке, и в самом комиксе этот символ остается узнаваемым, но его нигде не показывают однозначно. Везде он либо искажен, либо частично закрыт. Целиком свастику как символику фашистской германии в комиксе найти нельзя.

Наследие комикса

Как только Maus был издан, на него градом посыпались награды. Комикс был номинирован на 13 премий, из которых выиграл 11, в том числе Пулитцеровскую Премию, Премию Харви и Премию Айснера. На него обрушились хвалебные рецензии от крупнейших газетных издательств того времени, таких как The Times. Maus признали одним из трех графических романов, наиболее важных для комикс-индустрии, поставив в один ряд с «Хранителями» и «Возвращением Темного Рыцаря». По моему скромному мнению, Maus даже во многом превзошел вышеупомянутых мастодонтов комикс-индустрии. Он гораздо серьезнее и Watchmen, и The Dark Knight Returns, что делает его куда ближе к понятию «графический роман», если не его эталоном. Поговаривают, что в западных школах Maus изучают как обязательную литературу.

Заключение

После всего вышесказанного становится как-то грустно от того, что в московских книжных магазинах Maus убирают с полок. Только вдумайтесь: в честь празднования Дня Победы над фашистской Германией Maus стыдливо прячут на склад. Вместо того, чтобы ставить этот графический роман на самое видное место на витрине, его убирают с глаз долой. Корень зла здесь — всепоглощающая лень, а именно вооот-такое нежелание виноватых (властные структуры? Администрация книжных магазинов?) разбираться в происходящем. Нет книги со “свастоном” — нет проблемы, правда? Не правда. Все-таки, голова не для того дана, чтобы шапку носить.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter .

Время архивных материалов. Всё новое — хорошо забытое старое. А после прочтения , мы понимаем, как важно для человека приблизиться к прошлому. У нас такая возможность есть, и мы решили порадовать наших дорогих читателей материалом про лауреат Пулитцеровской премии, графический роман Арта Шпигельмана «Маус». Многие думают, что комиксы — для детей. Это не до конца верно. Почему? Читайте и всё поймете.

Комиксы!

Так вышло, что жанр комиксов только начал набирать популярность в нашей стране. Для большинства представителей старшего поколения «истории в картинках» все еще остаются чем-то детским и несерьезным. И даже не смотря на то, что в последние годы российские издательства принялись переводить и печатать знаменитые западные графические романы, все еще практически невозможно встретить, скажем, в метро взрослого человека, по пути на работу дочитывающего очередной выпуск комикса.Сколько ни пытался я привить моим старшим товарищам любовь к этому виду искусства, в ответ я всегда слышал: «Что я тебе, мальчик десятилетний, чтоб картинки разглядывать?»

Всех, кто считает также и не воспринимает комиксы всерьез, я отправляю к произведению Арта Шпигельмана «Маус».

Впервые русское издание «Мауса» я заметил на полке одного книжного магазина в центре Петербурга. Увесистый том с весьма необычной обложкой: пара мышей в человеческой одежде на переднем плане, а на заднем — кошачья голова на фоне свастики. А в самом низу надпись «единственный комикс — лауреат Пулитцеровской премии». На задней стороне расположилась карта Польши времен второй мировой войны. На ней отмечены города и деревни, а также места, названия которых знакомы всем, кто интересовался историей самой страшной трагедии двадцатого века. Бельцек, Гросс-Розен, Аушвиц…
«Маус» — книга о Холокосте. Возможно, лучшая в своем роде. Это произведение очень тонко дает почувствовать атмосферу страха, боли и отчаяния окутавшую целый народ.История начинается с того, что в начале 70-х молодой автор комиксов Арт Шпигельман навещает своего отца Владека в Нью-Йорке. Арт собирается написать комикс о жизни евреев в оккупированной Польше, войне и всех тех ужасах, что его отцу пришлось пережить в конце 30-х — начале 40-х годов. Владек начинает свой рассказ с довоенного периода, когда он был молодым и энергичным, и, словно за руку, проводит нас сквозь нарастающую тревогу, тайные убежища польских евреев, голодные годы, бараки Аушвица, крематории, газовые камеры и марш смерти на юг от Дахау.

Холокост в картинках

В оригинале книга имеет подзаголовок «A survivor’s tale», «рассказ выжившего», что очень точно описывает формат повествования. События представляют из себя набор обрывочных воспоминаний, складывающихся словно мозаика в пугающую картину.Графическое исполнение романа тоже весьма интересно — он черно-белый, а все нации, присутствующие в книге изображены в виде животных. Евреи представлены мышами, немцы — котами, поляки — свиньями, американцы — собаками. Между собой представители одной нации отличаются лишь одеждой. Автор словно показывает бессмысленность разделения людей по каким бы то ни было признакам: этническим, политическим или любым другим. Как сказал сам Шпигельман, он «против мерки всех под одну гребёнку».

Комиксы как школьная литература

Однако, помимо описания Холокоста, «Маус» — это еще и глубоко личная история взаимоотношений отца и сына. Здесь очень умело показан конфликт поколений и убеждений, трагедия человека, измученного прошлым и то, как он пытается просто жить в мире, ставшем для него чужим.
В 1993 году книга Арта Шпигельмана получила Пулитцеровскую премию. Газета The New Yorker назвала это произведение «самым точным и пронзительным рассказом о Холокосте». На западе этот комикс изучается в школах и университетах.К сожалению, в нашей стране комикс постигла очень непростая судьба: в апреле 2015 года в Москве он был изъят с полок за то, что «такая серьезная тема была представлена в виде комикса». Сам Арт Шпигельман назвал такое решение позорным. Остается лишь надеяться, что со временем, когда в России окончательно сформируется культура комиксов, этот вид искусства не будет восприниматься как нечто низовое, и графические романы встанут в один ряд с классиками зарубежной и отечественной прозы. И быть может именно «Маус» станет первым из комиксов, изучаемых на уроках литературы и истории.Ведь эту книгу должен прочесть каждый.

Журнал про культуру городов и стран.

При всей своей уникальности «Маус» не возник на ровном месте - за ним стоит долгая история американских независимых комиксов, в которой сам
Арт Шпигельман участвовал на протяжении двух десятков лет. В начале 1970-
х он приехал в Сан-Франциско, где несколько лет был важной фигурой в арт-Первые выпуски журнала Шпигель­мана Raw были огром­ного раз­мера, как альбомы подполье, работая с автором комиксов про кота Фрица Робертом Крамбом, снявшим «Мир призраков» Терри Цвигоффом и другими людьми.
Потом Шпигельман уехал жить в Нью-Йорк, где со своей женой основал контркультурный журнал комиксов Raw. Каждый его выпуск был практически арт-объектом - они то печатали его на картоне, то делали обложку из пластика, то рвали случайные страницы, чтобы каждый номер тиража был уникальным. Raw подготовил читателя к тому, что в комиксах можно рассказывать не только приключенческие и смешные истории; там же выходили первые ­отрывки «Мауса».

Франсуаза Мули (художница, жена Арта Шпигельмана): «Авторам комиксов в то время было попросту некуда податься. Так что я подумала: можно сделать все самим. Из жажды созидания и родился Raw. Я купила печатный станок, что в 1977 году было редкостью. С помощью Raw мы показывали людям, что вообще возможно делать в комиксах, - что нет какого-то одного общего стиля, что каждый может найти свой голос. Это была такая потемкинская деревня, мы делали вид, что существует целое мировое сообщество независимых художников, рисующих комиксы. А потом это сообщество стало реальностью».

Буквы

Обычно все слова и надписи в большинстве комиксов пишутся от руки. А в «Маусе» буквы - это практически продолжение рисунка. У Шпигельмана к ним вообще особенное отношение: издателям, выпускающим «Мауса» на иностранных языках, он присылает специальное письмо, где объясняет, каким должен быть шрифт, почему в начале книги он отличается от того, что
Фотография: издательство «Corpus» в конце, и даже советует, какими инструментами пользоваться для адекватной передачи оригинала.

Захар Ящин (иллюстратор, шрифтовик): «Леттеринг в первую очередь имеет отношение к коммерческому комиксу, большим студиям, у которых плотный график работы и работа разделена между несколькими людьми - один рисует карандашами, другой чернилами, кто-то еще красит, последний вписывает текст. До «Мауса» я уже занимался леттерингом - обычно просто делал шрифт на основе почерка автора. Тут, к сожалению, так облегчить работу не получилось, ведь ручное исполнение всех надписей в комиксе - одно из главных требований Шпигельмана к переводу. «Маус» нарисован достаточно живым, будто небрежным штрихом. Шрифт там тоже разный, плавающий, его форма меняется. Все буквы, разумеется, я вырисовывал вручную, там порядка трехсот страниц, все пришлось написать. Кроме того, я делал оформление шмуцтитулов в начале каждой главы и звукоподражательные надписи внутри комикса. Сам «Маус» еще включает несколько страниц старого комикса Шпигельмана «Узник планеты Ад», там шрифт сильно отличается от остальной книги. Но в целом у Шпигельмана не особо виртуозный графический стиль, под него подделаться оказалось довольно легко».

Графика

Фотография: издательство «Corpus» Сам Шпигельман не очень любит разговаривать об источниках вдохновения «Мауса» - но их ­несложно вычислить самостоятельно. В жест­ком, небрежном, но одновременно достаточно ­детальном рисунке Шпигельмана видно влия­ние и деревянной гравюры, и страшилок 50-х годов (в том числе уникального фашистского ужастика Master Race), и андеграундных комиксов (см. выше). Сам автор любит повторять, что ри­сует он не очень хорошо, но в этом несовершенстве отчасти и состоит художественная сила «Мауса».

«Мой стиль рисунка вырос из моих физических недостатков - у меня амблиопия, «ленивый глаз», из-за чего я с трудом вижу перспективу и объем. Наверное, поэтому я стал художником, а не бейсболистом. Тем не менее я не сразу хватаюсь за ручку, чтобы рисовать, когда приходят в голову идеи. Мне требуется много сил, чтобы выразить себя в рисунке, проще писать слова. Я сначала при­думываю текст, а потом сокращаю мысли в картинки. Комиксы - это искусство краткости и сжатости. Надо уплотнить мысли в рамках одного кадра, насколько это возможно».

Пулицер

В 1992 году «Маус» получил специальный приз Пулицеровской премии - выдав его, жюри обошло вопрос, художественная это книга или нон-фикшн. Произведение Шпигельмана стало первым комиксом, получившим такую важную премию, и буквально в одночасье вывело весь жанр из гетто Фотография: Tim Knox/Eyevine/East News «несерьезного искусства». Первое время его пытались представить в виде исключения - например, знаменитая рецензия The New York Times, написанная к выходу полного издания «Мауса», начиналась словами «Арт Шпигельман не рисует комиксы»; остальные пытались навесить ярлык «графический роман», который, по мнению Шпигельмана, не значит ровным счетом ничего. Справедливость в итоге восторжествовала, и к комиксам стали относиться с уважением.

Арт Шпигельман (автор «Мауса»): «Люди до сих пор спрашивают меня, почему я сделал «Мауса» в виде комикса. Ну а как иначе? Я рисую комиксы, это мой язык. В тот момент это казалось естественным - рассказать эту историю так. В итоге «Маус» изменил всю культурную парадигму. Комиксы перестали быть легкомысленным развлечением для детей. Я и остальные художники до сих пор расхлебываем последствия. После 1992-го все мало-мальски серьезные комиксы сравнивают с «Маусом». При этом большинство вообще не понимают, что к чему, - люди считают, что книга получила Пулицера исключительно потому, что написана про холокост. Конечно, я поднял серьезную тему - но это не значит, что отныне нужно писать только тяжеловесные комиксы на большие темы!»

Речь

Язык играет в книге ключевую роль: знание английского несколько раз спасает главного героя - отца Шпигельмана, Владека; неизвестный Шпигельману польский лишний раз подчеркивает разницу поколений. Наконец, Владек говорит по-английски с явными ошибками, и автор ра­ди
Фотография: издательство «Corpus» достоверности старательно сохраняет в тексте каждую. Кстати, название «Маус» помимо того, что очевидно созвучно с английским mouse, еще и отсылает к немецкому mauscheln («разговаривать как еврей»).

Василий Шевченко (переводчик): «В книге есть несколько уровней языка. Авторская речь - абсолютно нормальный английский. Прямая речь Владека тоже нормальная, поскольку по сюжету он говорит по-польски, хоть в книге это и сделано по-английски. А вот рассказ его - с ошибками. Это язык польского еврея, который очень плохо говорит по-английски, примерно как русские на Брайтон-бич. Мы не хотели ничего изобретать, попытались по возможности передать то, как разговаривают люди из Израиля, которые ­выросли там, но сейчас живут в России. Это утяжеленный, местами корявый, нарочито неправильный язык, но это все-таки язык. Хотя в итоге с точки зрения русской речи он звучит гораздо менее коряво, чем по-английски. Но не хотелось превращать все в плохой одесский анекдот».

Родители

«Маус» - классический пример рассказа в рас­сказе; в его центре - история отца Шпигельмана, Владека, рассказанная сыну; вокруг - их разговоры в 1980-х. Естественным образом, одна из главных тем книги - отношения между поколениями и проблема памяти. Арт испытывает чувство вины за то, что не пережил того, что пережил его отец; для литературы о холокосте второго поколения, то есть написанной детьми жертв концлагерей, это Фотография: издательство «Corpus» чувство вины - вообще основной мотив. Мать Шпигельмана покончила с собой в 1968-м; ее точки зрения в книге нет, поскольку отец уничтожил ее дневники.

Марианна Хирш (журналист, литературовед): «В книге есть три пласта. Самый очевидный - что это история Владека Шпигельмана от 1930-х в Польше до его освобождения из Аушвица в 1945-м. Чуть глубже - отношения отца и сына в Америке 1980-х. Отец рассказывает историю, сын пытается передать ее с помощью самого близкого и знакомого ему языка - комиксов. Наконец, на самом глубинном уровне это история самого Арта Шпигельмана, человека, который живет под грузом чужого опыта и чужой памяти, памяти своих родителей. Вся история рассказана голосом Владека, но мы-то видим больше, чем голос, - мы видим визуальную интерпретацию, рисунки, сделанные Артом. Это история выживания отца, рассказанная сыном через его собственную интерпретацию, через его художественные решения».

Мыши

Шпигельман придумал говорить о расизме самым неожиданным образом - показав людей в виде животных. Евреи у него стали мышами, немцы - кошками, поляки - свиньями и так далее. Это одновременно самая противоречивая и самая сильная сторона «Мауса»; животную метафору часто обвиняли в излишней простоте, но она только подчеркивает ту стратификацию, которую пытались навязать нацисты. Шпигельман и сам понимает ограниченность приема - и использует это для усиления эффекта: Фотография: архив «Афиши» скажем, в книге есть момент, когда в концлагерь попадает еврей, заявляющий, что он немец, - и автор не может определиться, рисовать его в виде мыши или кошки.

Арт Шпигельман (автор «Мауса»): «Как и всякая навязчивая идея, мысль о том, чтобы нарисовать людей в виде животных, пришла ко мне случайно. В начале 1970-х мне предложили нарисовать что-нибудь для андеграундного журнала Funny Animals. Я долго не мог ничего придумать, а потом посмотрел какой-то мультфильм про Микки-Мауса, из ранних, знаете, где он еще похож на джазмена. Я вдруг решил сделать комикс про чернокожих в Америке с черными мышами и ку-клукс-кошками. Мне потребовался один день, чтобы понять, что про судьбу афроамериканцев я не знаю ровным счетом ничего. Тогда эта метафора перекинулась на близкую мне историю угнетения целого народа. Когда я принялся работать над «Маусом» всерьез, я стал много читать про нацистов и Вторую мировую. Что меня поразило, так это то, что в антисемитской пропаганде 1940-х евреев изображали как крыс, грызунов. В карикатурах, на плакатах, даже в некоторых документальных фильмах. Обесчеловечивание - важный момент для любого геноцида. Этим занимались не только в нацистской Германии. Скажем, когда американцы бомбили Хиросиму, они рисовали японцев в виде летучих мышей».

Холокост

«Маус» - не первая книга на эту тему, но одно из первых произведений, поместивших холокост в контекст поп-культуры. У комикса, конечно, сразу появилась масса противников - его обвиняли в тривиализации трагедии, против него протестовали в Польше, поначалу его даже боялись печатать издательства. То, что в итоге «Маус» стал классикой произведений о Фотография: архив «Афиши» холокосте, возможно, означает, что карикатурный и ирреальный комикс - это один из немногих адекватных способов рассказать о том, что не поддается никакой логике и пониманию.

Арт Шпигельман (автор «Мауса»): «Когда я ­взялся за «Мауса», литературы о холокосте почти не было. Пока я делал книгу, мой отец был жив, и он мне все рассказал. Помню, что я смог прочитать все имевшиеся книге о холокосте на английском, просто заказав их в библиотеке, и потратил на это совсем немного времени - теперь это заняло бы целую жизнь. После «Мауса» мир изменился - пришли Спилберг и Роберто Бениньи и сделали свои фильмы про концлагеря, холокост попал в массовую культуру. Когда я писал книгу, такое невозможно было представить».

• Издательство Corpus, Москва, 2013

«Любое слово – как ненужное пятно на безмолвии и пустоте»
Сэмюэл Беккет.
Когда-то комиксы были простыми и незатейливыми историями в картинках для детей. И на протяжении многих десятилетий их никто не воспринимал, как средство для раскрытия каких-либо важных тем, вопросов, которые будут интересны для прочтения и взрослой аудитории. Но во второй половине XX века появились такие известные всему миру произведения как «Хранители», «V – значит вендетта» Алана Мура, в которых автор поднимал актуальные общественные проблемы. Но не они были первыми комиксами, раскрывающими, волнующие людей, серьёзные темы. Задолго до них был написана книга «Маус : история выжившего» Артом Шпигельманом. И если Алан Мур брал за основу своих книг вымышленный сюжет, то Шпигельман рассказал нам реальную историю своих родителей Владека и Ани Шпигельманов – польских евреев, прошедших ужасы концлагерей во время второй Мировой Войны. Именно про этот необычный комикс и пойдёт речь дальше.
«Маус» воспринимается скорее, как публицистическая серьёзная литература. В этом его необычность. Может быть, именно поэтому в 1992 год Шпигельман был удостоен Пулитцеровской премией за написание этого комикса.
История в комиксе разворачивается, как в Америке 1980х годов, где за беседами с отцом, автор собирает материал для своей книги комиксов, так и в Польше и Германии времен второй Мировой Войны, где рассказ идёт от лица Владека. Переплетаясь, эти сюжетные линии создают образ отца Шпигельмана – практичного, ворчливого, порой до карикатурности скупого, человека. Именно это и позволяет ощущать его таким живым и настоящим, сопереживать ему и восхищаться тем, с какой находчивостью и стремлению выжить Владек прошёл через испытания.
Другие персонажи книги раскрыты не так полно, как отец автора. Но это можно объяснить тем, что все они описаны со слов Владека, а события, при которых происходили встречи с ними произошли довольно давно. Однако, Арт сумел показать на страницах книги все стороны человеческих отношений, буквально проиллюстрировать на какие подвиги и низости способны люди, оказавшиеся в невыносимых условиях.
Что касается рисунка – его особенностью является то, что все действующие лица представлены в виде животных (Евреи – это мыши, немцы – коты, поляки – свиньи и т.д.), что очень напоминает карикатуры. Есть разные версии того, почему автором был выбран такой вариант иллюстраций. На мой же взгляд это способствует более простому восприятию столь сложной темы. Да и к тому же, как я писал выше, книга воспринимается публицистической литературой и рисунок становится лишь подспорьем к простоте чтения комикса. Расположение и размер блоков картинок тоже играет на руку такому восприятию. Картинки в книги в основном компакты и расположены очень близко друг к другу.
Текст воспринимается так, словно читаешь обычную книгу. Каждая картинка подписана каким-то пояснением, что несомненно ведёт к увеличению общего объёма. Диалоги в книге написаны простым языком, без сложных конструкций предложений, обычно так мы и разговариваем. Речь Владека дополняет его образ. В разговорах с сыном в Америке он говорит на английском, неправильно строя предложения, в его рассказах о прошлом он говорит на польском, правильно и чисто.
Что ещё примечательно – весь текст в книге был написан от руки. Эта же особенность была сохранена и в русском издании, как и манера общения на английском языке Владека. Вообще, говоря о русском издании, можно лишь похвалить издательство «Corpus» за проделанную работу. Книгу приятно держать в руках, все элементы выполнены аккуратно, благодаря шершавому корешку книга хорошо держится в руках.
Оценивать это произведение было для меня очень сложно. «Маус» несомненно выдающаяся книга, выходящая за рамки определённого жанра. Это комикс, но одновременно – это и исторический, и документальный, и художественный роман. Как сказал сам автор на страницах этой книги, цитируя Сэмюэла Беккета: «Любое слово - как ненужное пятно на безмолвии и пустоте». Не поэтому ли столь сложная и важная тема холокоста, раскрывается на страницах комикса, где главную роль играет рисунок, а не слово, так, как не смогла бы и порой в обычной книге. Каждый найдёт для себя в нём что-то интересное, главное помнить о том, что все описанные события в книге были на самом деле, и просто помнить тех всех людей, что пережили войну и смогли в ней победить.
P.S. В конце хочется сказать об Ане Шпигельман - матери автора, которая покончила жизнь самоубийством, и поэтому в книге нет её воспоминаний о тех событиях.